 
|
 |
Здрасьте, это я, как говорится. Кому
неинтересно – не смотрите сразу. Не знаю, что и написать. Родилась в
славном городе Всеволожске Ленинградской до сих пор почему-то области в
1977 году, 5 ноября. Скорпион, змея, славная небольшая зверюшка. Мало ест
и долго спит. А Еленой назвали из лучших побуждений.У моего папы был брат
Герман, который разбился. У Германа была девушка Лена, жившая в
Самарканде. Когда Герман умер, дожив до 27 лет, Лена стала писать моей
бабушке. Разумеется, о том, как она любила Германа. Так, что её до сих пор
не оставляют мрачные воспоминания и суицидальный синдром не дает покоя.
Письма приходили стабильно раз в месяц, к ним прилагалась неизменная
фотография трагической красавицы в стиле Настасьи Кински. Последнее письмо
пришло аж через неделю после бабушкиной смерти. В нем писалось о том, что
синдром прошел, после чего Лена благополучно проживает в городе
Всеволожске. Ежемесячные послания произвели неизгладимое впечатление на
мою бедную бабушку. Стоит ли говорить, что в память о вечной любви она
настояла на том, чтобы меня также назвали Леной – в честь девушки Германа.
Короче, именем уже могу гордиться.
Слава богу, мне не передался
суицидный синдром. А письма писать люблюююю…. И не знаю, слава богу, ни
одного Германа.В детстве любила рисовать штангистов (знать бы, почему),
вязать носки и писать письма любимой бабушке, царство ей небесное. Письма
очень любила зашивать иголками, в которых оставались обрывки ниток. Когда
нитка заканчивалась, иголка оставалась висеть на письме. Став старше, я
поняла, что иголки все-таки надо срезать. Мне стало скучно, и я научилась
вязать носки. Но носки получались какие-то кривые и косые, а будучи
убранными в шкаф они неизменно поедались прожорливой молью. И с тоски я
стала разводить хомячков и ёжиков. Все они умерли своей смертью и вполне
безболезненно. Со временем я окончательно поумнела (а может, нет) и даже
поступила учиться в пединститут. Правда, на худграф. Там меня и научили
всему, что я умею до сих пор. Пять лет я что-то рисовала, писала трактаты
об искусстве, плела коврики и училась любить детей. После института даже
почему-то получила грант «Музы Петербурга» по графике, после чего чуть не
пошла в аспирантуру. После института я с ужасом стала классифицировать
полученные навыки. Их было так много, что классификации в установленном
порядке они не поддавались. Стоит ли говорить, что на последних курсах я
со страху остаться без работы самостоятельно освоила несколько графических
пакетов, что и определило в итоге мою дальнейшую деятельность… Осталось,
однако, умение вязать носки, плести коврики и мережки, что-то рисовать и
даже забивать гвозди. За что заплачено, должно быть съедено, не так ли?
Хоть психологи и советуют жить по принципу «все, чему вас учили, забудьте
как срашный сон». С тех пор всячески самовыражаюсь, создавая бессмертные
творения с гвоздями и дырками, о которых знакомый искусствовед как-то
спросил: «Лена, наверное, гвозди и дырки – символическая связь двух
миров?». Заданный вопрос привел меня в шок. Так что, наверное,
искусствовед из меня уже не получится. А все остальное –
посмотрим.
|
|
  
  
|
